ТАЙНЫЕ ПИСЬМЕНА

(отрывок)

Написав на конверте: «Переулок Больничный 2. Инфекционное отделение. Для Захарьева А. Е.», Лера взялся за письмо.

«Здравствуй Шурка! - начал он. – Как твоё здоровье и когда тебя выпишут? Вчера к нам приходила твоя мама. Ты чего-то там наговорил во сне про бандитов с наркоманами, и она всё рассказала моей бабушке. А бабушка мне за это врезала. Но я увернулся. В общем, всё в порядке, про нашу военную тайну я ни слова не сказал. Выздоравливай быстрее. Твой друг Лера».

Поставив точку, Лера вдруг понял, что письмо в таком виде отправлять нельзя. Если его кто-нибудь прочитает, то сразу поймёт, что у них есть тайна. И он решил письмо зашифровать. Но как это сделать, если ты не знаешь ни одного шифра? Лера прикинул так и этак и, в конце концов, изобрёл свой собственный шифр, который назвал аббревиатурным. Вместо целого слова в таком шифре писалась только его первая буква. А, чтобы сокращённое слово можно было отличить от союза, Лера каждое слово-букву завершал точкой. В итоге его письмо превратилось вот в такой набор букв: «З. Ш! К. т. з. и к. т. в? В. к н. п. т. М.. Т. ч-т. т. н. в. с. п. б. с н., и о. в. р. м. Б.. А Б. м. з. э. в.. Н. я у.. В., в. в п., п. н. в. т. я н. с. н. с.. В. б.. Т. д., Л..».

6

Получив аббревиатурное письмо, Шурка, а за ним и вся палата, весь день пытались его расшифровать.

- Ну, - говорил Егор, - «ЗэШэ» – это понятно – Здравствуй Шурик. А «кэтэзэ», что такое?

- Вначале принято про здоровье интересоваться, - рассудил дед Миша.

- Точно, - подпрыгнул Шурка и перевёл: - Как твоё здоровье.

- А «икэтэвэ»?

Дед Миша в задумчивости поскрёб небритую щёку.

- И кто твой врач, - подсказал дед Стёпа.

- А зачем ему про врача знать надо? - не согласился Егор. – Нелогично.

- А может: и колют тебя в, - предложил оранжевый Петрович.

- Что значит «в»? – возмутился студент.

- Слово это, - тут Петрович хлопнул себя пониже спины, - не литературное, чтобы его в письмах расписывать. Вот он и не договорил.

- После такого «в» многоточие ставят, - опять не согласился Егор, - а тут его нет.

Дед Миша кряхтя, поднялся с койки и подошёл к Шурке.

- У тебя в классе Иван или Игорь есть?

- Нету, - недоуменно посмотрел на него Шурка.

- А Инга или Ирина?

- Ира есть, - всё ещё не понимая, куда клонит дед, кивнул Шурка.

- Тогда пиши, - весело тряхнул своей рыжей копной Миша: - Иркин кот телятину выел.

- Какую телятину? - рассмеялся Петрович.

- Которую Ирка на базаре купила, - невозмутимо доложил дед Миша.

Услышав это, палата зашлась от хохота. У Шурки даже письмо из рук выпало.

- А Ирка, - выдавил он сквозь смех, - на базар не ходит, и кота у неё нет. У неё аллергия на котов.

Желтушные прямо-таки покатились по постелям. А дед Миша и вовсе осел на пол и теперь дрыгал ногами, словно в припадке.

- Ладно, - заключил, отсмеявшись, Егор, - «икэтэвэ» пока отложим. Что дальше?

- «Вэкэнэпэтээм», - прочёл Шурка.

- А это просто, - заявил дед Стёпа. – Это надо переводить так: всесоюзный кардиологический научно-производственный театр миниатюр.

- Ты уж совсем, Стёпка, загнул, - подхватился с пола дед Миша. – Какой «всесоюзный», если Советского Союза давно нет.

- Ну, может тогда всероссийский, - пошёл на попятную лысый дед.

- А при чём здесь кардиологический научно-производственный да ещё театр?

- Ну, уж нет, - упёрся Стёпка. – С этим как раз всё правильно. Ты же сам видел, как этот пацанёнок под окном силача изображал? То-то. Значит, театр. А кардиологический потому, что в этом театре актёры так играют, что любого зрителя могут до сердечного приступа довести. Ну, а раз они такое вытворяют, то это или садисты, или для научных целей.

Дед Стёпа решительно обернулся к Шурке.

- Друг-то твой, часом, не садист?

- Нет, вроде, - испугался тот.

- Значит, правильно, - с умным видом заключил дед, - научно-производственный театр...

(отрывок)

Лера глянул и обомлел. Над сиротливо стоящим табуретом нависал железный ящик, с тумблерами, шкалами и двумя ярко горящими лампами. «Электрический стул, - испугался Лера, видевший нечто подобное в одном американском фильме. – Неужели пытать будут». Словно в подтверждение, старушка Антоновна закатала рукава. Лера глянул на выход. Там стоял, преграждая путь, инспектор. А окно закрывала узорчатая решётка. Не удрать. И тут над головой кто-то завыл истошным нечеловеческим голосом.

- Не подходи! –  пронзительно визжал невидимый мальчишка. – Пусти! А-а-а!

 Лера посмотрел на широкие двери с круглым окошком, занимавшие едва ли не всю противоположную стену комнаты. Ему показалось, что крики исходят оттуда. На самом деле они долетали отовсюду и в первую очередь - из крошечного вентиляционного отверстия под потолком, на которое Лера не обратил внимания.

Антоновна переглянулась с инспектором.

- Опять Пашка взбесился, - озабоченно сказал Сергей Иванович. – Пойду, гляну, в чём дело.

Не успел Лера обрадоваться, что они остались вдвоём, а старушка уж предупредительно закрыла входную дверь. В голове Леры закрутилась лихорадочная мысль: как спастись, куда бежать? По всему видно, это настоящая пыточная, а не санитарный пропускник. Просто название зашифровали. А на самом деле, это что-нибудь типа… Он на мгновение задумался и похолодел от неожиданного предположения. «Ну, точно, «сан» и «пропускник» - значит сандалить и пропускать». Лера тотчас представил, как старушка надевает сандалии и бьёт его ногами, словно заправский каратист из боевика. Поэтому, когда Антоновна вновь повернулась к нему, он отступил в угол и занял круговую оборону.

- Не буду! – заявил твёрдо, решив ни за что на свете не выдавать военной тайны.

- Они же тебя закусают, - неподдельно расстроилась Антоновна.

- Кто закусает?

- Зверьё это.

Лера покосился на широкие двери с окошком. Значит, там звери. Наверное, собаки бешенные или волки.

- Всё равно не скажу, - не сдавался он.

- Чего не скажешь? – удивилась старушка.

«Какая хитрая, - догадался Лера. – Хочет, чтобы я ей рассказал, про то, про что рассказывать не хочу».

- Не скажу то, про что сказать нельзя, - нашёлся он.

Антоновна добродушно махнула рукой.

- Ну и не говори, - разрешила она, - только голову мне покажи. Посмотрим, есть у тебя там вша или нет. А то ведь это зверьё жизни не даст, закусает.

- А, - неожиданно понял Лера, о чём с самого начала вела речь старушка.

Конфузливо улыбаясь, он выбрался из угла.